Зимние убийцы - Страница 62

Я зажег спиртовку под кофейником, достал из пачки последнюю сигарету и откинулся на спинку кресла. Кое-какие предположения имелись; но мне нужна была дополнительная информация – и я сильно подозревал, что ехать за ней придется далеко, аж в самые Хрустальные горы…

Королевская власть у нас, не считая столицы и нескольких крупных городов, – понятие в значительной мере эфемерное. На тысячекилометровых болотистых просторах Пацифиды правит бал её величество Традиция – и уж она-то куда надежнее указов и постановлений… Летающие корабли – единственный достаточно быстроходный вид транспорта, способны передвигаться лишь в контуре энергетического поля. Сеть вышек-генераторов связывает меж собой все важные объекты Королевства, но в то же время огромные пространства не охвачены ею… Придется затратить на дорогу кучу времени.

Такое положение вещей вроде бы благоприятствует всяческим сепаратистским настроениям. Но в действительности это не так: самые горячие приверженцы королевской власти как раз – жители глубинки. Они платят и без того необременительный налог от случая к случаю и пользуются, тем не менее, всеми благами граждан Королевства. Политика же властей по отношению к ним вполне укладывается в древнекитайский принцип: «идеальный правитель – тот, о ком подданные знают лишь, что он где-то существует». Одним словом, идиллия…

Конфедерация провинций Хрустальных гор была редким исключением из этого правила. Только что закончившаяся кровопролитная война, экономический спад, глупость и спесь местной родовой аристократии, и главное – найденное золото… Именно в нем я был склонен видеть корень всех бед. Этот металл, по сути – концентрированное могущество, яд, в равной степени способный свести с ума и бедняка в свайной хижине, и наместника в роскошном дворце… А что мешает случившемуся один раз повториться вновь?

Итак, если передо мной и впрямь лежит подлинный документ тех лет, я сейчас являюсь обладателем настоящей информационной бомбы. Жила самородного золота, сокрытая в горных пещерах – такой заманчивый куш ещё поискать; и каша вокруг него может завариться ещё та… Но я по-прежнему не видел связи между дневником и убийствами. Допустим, некто вполне мог чокнуться на почве конфедератов, вообразить себя одним из пропавших солдат, даже отправиться за многие сотни миль в столицу, сводить какие-то мнимые счеты… Чужая душа вообще потемки. Но в одночасье спятившая банда – это уж слишком!

Так кто же они, если не сумасшедшие? Хм-м… А что, если здесь замешана религия? Некая секта, члены которой приняли имена давно погибших солдат Конфедерации? Это объясняет и фанатизм, и изуверскую жестокость, и нелепые, с точки зрения любого нормального фрога или человека, поступки… Пацифида издревле славилась обилием самых причудливых сект и верований. Ха! А ведь готов поспорить, подобное вероучение могло зародиться только там, в горах – соответствующий антураж, история края, легенды и предания… Я позволил себе довольную ухмылку. Впрочем, она быстро поблекла: ведь если я прав, расследование и впрямь вело меня прочь из Амфитриты. Проклятье! Всегда считал себя столичной штучкой. Здесь я знаю каждый закоулок, а ломиться по снегам в какую-то всеми позабытую дыру – удовольствие ниже среднего… Даже если Ло Эддоро оплатит мне все предстоящие страдания.

* * *

Инспектор Элисенварги не забыл обо мне. Более того: он не доверил забрать дневник кому-то из своих подчиненных, а явился за ним лично, причем несколько раньше, чем я ожидал. Может быть, он просто хотел лишний раз поскандалить.

– Монтескрипт! Откройте! Верните улику! Я знаю, что вы там! Открывайте же, черт бы вас побрал!

– Проклятье! Эдак он мне всех соседей перебудит, – пробурчал я под нос, нехотя вылезая из уютного кресла – и уже возле самых дверей столкнулся со Слэпом. Мой телохранитель был в нижнем белье, но в каждой руке держал по пистолету. Профи, что тут скажешь.

– Эдуар, я же просил вас…

– Совсем запамятовал! – сконфуженно пробормотал я.

– Уж лучше забывайте надеть штаны, выходя на улицу, – бросил он, отпирая замки.

Инспектор шагнул было внутрь – но резко остановился при виде направленных на него стволов.

– Всё в порядке, Слэп, это полиция… Мой телохранитель, – пояснил я Элисенварги.

– А, вняли-таки голосу разума… Что ж, весьма кстати, Монтескрипт, весьма кстати. Между прочим, небезызвестный вам Югбен Нехаба этой ночью загремел в больницу. Многочисленные побои и увечья, нанесенные группой лиц, состоящих в предварительном сговоре…

– Югбен?! Но я же разговаривал с ним буквально… – я осекся: вообще-то, мы виделись почти сутки назад.

– Когда и где? – тут же спросил Элисенварги.

– Ну… Мы встретились вчера днем, в холле больницы Страждущих и Умиротворенных…

– В которой, по странному стечению обстоятельств, лежал некий Даго Хеллисентис… – ехидно улыбаясь, продолжил Элисенварги. – По-прежнему не хотите мне рассказать, что у вас с ним приключилось, а? Ну, тогда я расскажу вам о Нехабе. Беднягу отделали на совесть! Сломали ему обе руки, вывихнули ступню и отбили все внутренности – ну, это уже под конец, когда пинали ногами… О, чуть не забыл: травматический отрыв фаланг двух пальцев. А на физиономию даже смотреть страшно: просто фарш…

– Не надо столь явно выказывать свою радость, инспектор.

– Радость? Вам показалось. Я полицейский, Монтескрипт, и в мои обязанности входит пресекать любые незаконные проявления, в том числе и покушения на жизнь и здоровье граждан, – чопорно заявил он и тут же добавил: – Однако не могу не признать, что в случившемся имеется некая высшая справедливость.